Переключают страсти других. Директор Рязанского театра драмы про аншлаги и переманивание актеров
Рязанский театр драмы в конце прошлого года открылся после полуторагодовой реконструкции. У театра появился художественный руководитель, который поставил премьерный спектакль с вернувшейся в Рязань актрисой Марией Звонаревой.
О классическом репертуаре, рискованных экспериментах и требовательной рязанской публике — РЗН. Инфо поговорил с его директором Семеном Гречко.
Театротерапия
— Раз уж мы в зрительном зале. Знаю, что в 2022 году рязанские театры, и не только рязанские, побили свои рекорды по продаже билетов.
— В эту историю мы попали на излете года, потому что осенью открылись после реконструкции, но в конце 2022 года и в 2023 году действительно небывалый спрос на посещение театра. Я недавно был на встрече директоров театров в Москве, и все об этом говорят за редким исключением. У нас сейчас 92% заполняемость зрительного зала — это аншлаг.
— В конце прошлого года в театре появился художественный руководитель, до этого момента вы подбирали репертуар. Я поговорила перед интервью с теми, кто увлекается театром. Они утверждают, что рязанский театр драмы экспериментальный, достаточно смелый для провинциального. Вы согласны?
— Понимаете, в чем была идея, когда мне приходилось формировать культурную повестку театра. Идея была в том, чтобы театр был разнообразный и для всех. Это достаточно сложная задача. У нас очень требовательный зритель.
— Какие спектакли вас самого порадовали?
— Мне нравились прорывные вещи: «Фауст», «Пиноккио». Мне близок «Король Лир» и чуть меньше «Вишневый сад». Я вмешивался в процесс «Короля Лира» несколько раз, потому что Гульнара Головинская — экспериментатор, который ходит по грани, приходилось с ней договариваться. Из детского репертуара последнего времени — «Царевна Лягушка», где мы на малой сцене совместили кукол и живой план. На большую сцену мы с ним, безусловно, не пойдем: мы не конкуренты кукольному театру; но если рассматривать такую постановку, как эксперимент — для нас это прорыв.
Музыка в драме
— Расскажите о репертуаре на этот год
— В этом году у нас несколько премьер: «Кто здесь?», «Три сестры», «Баба Шанель» по пьесе Николая Коляды, естественно новогоднюю сказку. И наш фестиваль, конечно. Причем он будет продолжаться не семь дней, а восемь, с 12 ноября. Мы решили начать с воскресенья.
Новый театральный сезон откроем «Тремя сестрами». Это также постановка художественного руководителя театра. В спектакле, в двух составах, заняты 25 артистов.
Художественный руководитель Борис Лагода на репетиции
— У нового художественного руководителя Бориса Лагоды музыкальная направленность. Будете вы создавать конкуренцию рязанскому музыкальному театру?
— Такой задачи не стоит. Каждый профессионал в своем деле. Драматический артист никогда не будет петь также, как артист музыкального театра. Другой вопрос, что сейчас возникла мода на более музыкальные спектакли, даже драматические. Вставки музыкальные были всегда, в сказках мы это использовали. Сейчас их становится больше в региональных театрах. В Москве такой тренд уже изжил себя.
— Я сейчас не говорю о творческих экспериментах, а о тех спектаклях, которые идут давно.
— Слава богу, к нам не было претензий по содержанию спектаклей или по форме. То, что сейчас люди стали более пристально смотреть, что привозят, как мы воспитываем свою молодежь, в этом есть и плюсы, и минусы. Иногда я поддерживаю новые идеи, в некоторых случаях вижу, что это перебор. Главное, чтобы мы не дошли до отрицания своей культуры.
— Поясните, что вы имеете ввиду
— Самый яркий пример с «Лолитой» Набокова. Может быть не надо, чтобы подростки читали произведение, но оно в нашей литературе должно быть. И это я говорю как консерватор. Для меня раздевания на сцене…
А как же «Фауст»?-Вы даже не представляете, через что мы прошли с «Фаустом». Меня уговаривал весь состав спектакля вместе с режиссером, что эта сцена должна быть (смеется). У нас есть еще один спектакль — «Шинель-Пальто». Там есть момент, когда в темноте пробегает голый мужчина. Если честно говорить, то он не совсем голый, но по сути он должен быть голым. Меня на репетиции отвлекали в этот момент.
Дело не в моих моральных принципах. По моему мнению, голое тело на сцене не эстетично. Режиссер Кац говорит про обнаженные тела на сцене, что нужно суметь одетому артисту сыграть так, чтобы все поняли, что он обнаженный.
— Для актеров непросто попасть в рязанский театр драмы?
— Очень непросто. Мы рядом с Москвой, и коллектив наш довольно известный. Кроме этого — награды и внимание критики выдвинули наш театр на достойные позиции в российском театральном искусстве.
У нас в стране есть неплохие учебные заведения в Саратове, Ярославле, многие ребята из Красноярска хотят попасть в центр России на работу. Резюме приходят почти каждый день. У рязанского артиста и зарплата хорошая, и занятость высокая.
— Хорошая — это какая?
— По прошлому году могу сказать, что средняя зарплата у артиста — 62 тысячи. Для театров — это очень хорошо. В соседних регионах у артистов зарплата не достигает 40-45 тысяч. Я знаю регионы, в которых артисты получали до недавнего времени минималку.
— К вам в театр вернулась Мария Звонарева. Какие планы у вас по сотрудничеству?
— Возвращение длилось несколько лет. Мы каждый год с ней разговаривали. Я очень рад, что Маша вернулась. Сейчас она занята практически во всех новых постановках: «Кто здесь?», «Три сестры». Мне бы очень хотелось, чтобы она с супругом Олегом Пичугиным сделала какую-то совместную работу. Это моя мечта. Хотя определять будут они и художественный руководитель.
— Хорошее название для спектакля — «Мечты директора»…
— Для репертуарной программы (смеется).
Фото Дмитрия Вороширина