В год 225-летия Александра Сергеевича Пушкина Рязанский художественный музей открывает для своих зрителей выставку из фондов «Пушкиниана Анатолия Зыкова». Немногочисленная по составу, она замечательна глубоким проникновением автора в тему, далеким от шаблона видением судьбы и творчества национального гения.
Народный художник РСФСР, член-корреспондент Российской академии художеств Анатолий Иванович Зыков (1930-2008) родился в Свердловске, там окончил художественное училище, после чего стал студентом Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина, выбрав отделение книжной графики графического факультета; с 1954 года работал для издательств. Место в профессии определилось скоро: «русские авторы о русской жизни» — вот, по выражению Зыкова, его литература. Мастеру посчастливилось иллюстрировать Н. Гоголя, Л. Толстого, А. Горького, из писателей XX века — М. Шолохова, А. Бека, В. Тендрякова. На этом фоне обращение Зыкова к Пушкину как к фигуре, сосредоточивающей главные особенности русской культуры, кажется абсолютно закономерным.
В молодости художник выполнил шестнадцать цветных иллюстраций к «Руслану и Людмиле» в качестве институтского диплома, чуть позже оформил книгу о Пушкине Л. Гроссмана в серии «Жизнь замечательных людей», однако первые действительно убедительные листы на пушкинскую тему появились у него в середине 1970-х годов. К тогдашней серии «Пушкин в изгнании» относится композиция «Долго ль мне гулять на свете…» Все остальные экспонаты выставки — живописное полотно, рисунки, литографии — входят в цикл «Сквозь штормы судьбы. Пушкин», которому Зыков посвятил два последних десятилетия жизни. Труд его был оценён сначала Серебряной (2000), а затем Золотой (2005) медалью Российской академии художеств.
Говоря о поэте, художник обратился уже не к иллюстрации, а к форме станкового произведения «по мотивам» того или иного пушкинского текста. Независимость от издательского заказа и строгих рамок макета позволила высказаться более свободно; притом свойственное книжной графике уважение к слову Зыков полностью сохранил. Мастеру интересны драматические моменты в биографии и поэзии зрелого Пушкина. Еще в пору иллюстрирования «Руслана и Людмилы» Зыков понял, что романтическая сказка, фантастика не его сфера. Теперь же, взрослым человеком с опытом житейских испытаний, он остро прочувствовал горечь, одиночество, стоическое мужество автора «Элегии» и «Воспоминания».
Наряду с беззаботным Пушкиным-мальчиком, юношей у Зыкова есть Пушкин «измученный», «замкнутый», «грустный». Благодаря дару рисовальщика, умению чётко представить конструкцию формы, всегда несколько укрупнённой (талант Зыкова сложился в пору «сурового стиля»), художник сумел предложить собственную пластическую интерпретацию облика поэта. Вклад в иконографию Пушкина мало кому под силу, особенно ввиду классических прижизненных его изображений, однако, по верным словам Зыкова, открытия тут возможны, ведь потомки судят иначе, нежели современники. Для нас — и Зыкова — реальный образ поэта слит с образом его лирического героя. В литографии «…Пистолет требует ежедневного упражнения» перед нами то ли Сильвио из «Выстрела», то ли сам Пушкин.
Художник признавался, что со временем работа над пушкинской темой из профессиональной задачи превратилась в личную необходимость. В шаткой действительности 1990-х годов, для поколения Зыкова очень тяжёлых, Пушкин виделся ему опорой. В своих заметках, цитируя поздний стих поэта «Туча» и буквально укрепляясь духом, Зыков писал: «Вот чем дорог нам Пушкин! Сопротивляемостью. Жизнелюбием. Надеждой. Светом».
С Рязанским художественным музеем Анатолия Ивановича связывала искренняя дружба, и здесь о нем сохраняется благодарная память. Рязань стала одним из первых городов, где мастер показал свой пушкинский цикл; в 1996 году демонстрировалась графика, спустя десятилетие — живопись. Произведения нынешней выставки в коллекцию музея поступили именно тогда.