Период 1920—1930-х годов не так давно перестал быть белым пятном на карте русского искусствоведения: открываются, точнее вспоминаются, новые имена, изучаются отдельные художественные группы, ведутся споры о «соцреализме» и «модернизме». И речь идет не только о молодом поколении, воспитанном ВХУТЕМАСом или о тех, чей расцвет творчества пришелся на первые революционные десятилетия (Ю. Сырнев, С. Павлов, П. Крылов, А. Волков, Г. Шегаль и др.). Речь идет и о тех художниках, чей творческий путь начался задолго до Октябрьской революции и принадлежал к эпохе, которую через несколько десятилетий те же искусствоведы назовут «русским авангардом» (Н. Удальцова, А. Древин, П. Кончаловский, Р. Фальк, А. Лентулов, С. Чехонин, А. Шевченко, Н. Крымов, В. Рождественский, В. Лебедев, П. Кузнецов, М. Соколов и др.). Безусловно, новые действительность и политическая идеология оказывали свое влияние на творчество всех представителей искусства, как мэтров, так и начинающих авторов, находившихся под пристальным вниманием советской власти и критики, вольно или невольно влиявшей своим словом на их судьбу.
Из авторов старшего поколения художников в экспозицию вошли произведения Петра Кончаловского — лауреата Сталинской премии, народного художника и академика, Сергея Чехонина — создателя герба РСФСР и узнаваемого революционно-модернового шрифта первых послереволюционных лет, а так же Владимира Лебедева и Михаила Соколова, Александра Древина и Рудольфа Вильде. Младшее поколение авторов представлено Александром Волковым — одним из создателей туркестанского авангарда, Юрием Сырневым и, пожалуй, самым известным художником своего поколения — Порфирием Крыловым из троицы КУКРЫНИКСов, некарикатурные произведения которого мало знакомы широкому зрителю. Разглядеть эти судьбы в живописных и графических пейзажах, натюрмортах и портретах, представленных на выставке, почти невозможно. В то же время агитационный фарфор, воспроизведенный Императорским фарфоровым заводом к 100-летию революции по сохранившимся эскизам или созданный по их мотивам современными авторами, также мало расскажет нам о настоящих реалиях, в которых жили и работали художники и все жители страны в 20-30-х гг. И все же почти пятьдесят экспонатов — это многогранный срез всего того разнообразия художественных стилей, социальных изменений и общественных настроений, которые существовали бок о бок на одной территории и в одно время.
Историческая хронология и периодизация часто лишь удобный инструмент, вспомогательная рамка, которая может совершенно не совпадать с хронологией творчества как в жизни целого поколения, так и отдельного автора. Искусство всегда движется по своей траектории, выбирает свой путь, независимый от терминов и классификаций, оно всегда самоцельно. И потому эта выставка не столько отражение социальных и исторических реалий и того, как жили в них живописцы, графики и скульпторы, не столько иллюстрация изменений идеологического дискурса 1920-1930-х гг., сколько промежуточный результат на пути, по которому идет русское искусство к новым именам, к новым открытиям и к новым спорам.
