Самосознание малороссийского народа и автокефалия Украинской Церкви
Какая страшная трагедия самосознания. Но как она произошла?

«Щось заскрипіло і тихо десь плеснуло на Десні. Дивлюся — вогник: плоти пропливають. Чути людські голоси. Я тоді знов до батька:

— Тату!

— Що, синку?

— Що там за люди пливуть?

— То здалека. Орловські. Руські люди, з Росії пливуть.

— А ми хто? Ми хіба не руські?

— Ні, ми не руські.

— А які ж ми, тату? Хто ми?

— А хто там нас знає, — якось журливо проказує мені батько.— Прості ми люди, синку… Хахли, ті, що хліб обробляють. Сказать би, мужики ми… Да… Ой-ой-ой… мужики, й квит. Колись козаки, кажуть, були, а зараз тільки званіє зосталось».

«Зачарована Десна». Олександр Довженко.

«Что-то заскрипело и тихо где-то плеснуло на Десне. Смотрю — огонек: плоты проплывают. Слышу человеческие голоса. Я тогда снова отцу:

— Папа!

— Что, сынок?

— Что там за люди плывут?

— То издалека. Орловские. Русские люди, из России плывут.

— А мы кто? Мы разве не русские?

—Нет, мы не русские

—А какие же мы, папа? Кто мы?

—А кто там нас знает, —как-то грустно говорит мне отец. — Простые мы люди, сынок… Хохлы, те, что хлеб обрабатывают. Сказать бы, мужики мы… Да… Ой-ой-ой… мужики, и все тут. Когда-то казаки, говорят, были, а теперь только название осталось»

«Зачарованная Десна». Александр Довженко. (Перевод Александра Добросельского).

Трагедия самосознания: свидетельство Довженко

Имя Александра Петровича Довженко знал любой человек в Советском Союзе, его именем названа украинская Национальная киностудия художественных фильмов, а его автобиографическая повесть «Зачарованная Десна» уже десятки лет рекомендуется для изучения в украинской школе.

В небольшом приведенном выше отрывке из этой повести Александр Петрович красноречиво описал глубокий кризис самосознания на дореволюционной Украине в древней русской черниговской земле: отец будущего всемирно известного кинорежиссера, а тогда еще мальчика, с грустью, как бы с сожалением, уступает название «русский» людям, которые плывут из Орла, и путается, пытаясь найти собственное самоназвание: простые люди? Хохлы? Мужики? Казаки? Только не русские…

Однако, ранее, и, наверное, не однократно, ребенок слышал, как близкие ему люди называли друг друга русскими, — иначе он не спросил бы «Мы разве не русские?»!

Какая страшная трагедия самосознания. Но как она произошла?

Разъединение и соединение вновь русского народа и Русской Церкви

В середине тринадцатого века единая Русь была разделена монголо-татарами с одной стороны, и поляками и литовцами (позже союз этих стран назывался Речью Посполитой) — с другой. Митрополиты Киевские переехали в северо-восточную Русь по причине совершенной невозможности, после разорения Киева, управлять из него Церковью. Так как Речь Посполитая и Монгольская империя, мягко говоря, не дружили, то и, по понятным причинам, не желали допустить управление православным населением с чужой территории. По этой причине и возникли у русского православного народа две митрополии: Киевская и Московская, которые распространяли власть на территории Речи Посполитой и Московской Руси соответственно.

От времени Крещения Руси Русская православная Церковь, как молодая и нуждающаяся в опеке, подчинялась Константинопольскому патриархату. Началом самостоятельности Русской Церкви в московской Руси принято считать как бы самовольное избрание епископа Рязанского Ионы митрополитом Киевским и всея Руси на поместном соборе 1448 года (он был последним святителем, имевшим кафедру в Москве, то есть находившемся в ней, но еще носившим титул митрополита Киевского).

Причина, которая привела к самостоятельному избранию митрополита в Москве, была весьма уважительной — в 1439 году представителями восточных православных церквей было подписано соединение (т.н. уния) с Католической церковью, так что на Руси Константинопольскую патриархию воспринимали некоторое время как католическую и не желали от нее зависеть.

Киевская же митрополия по-прежнему оставалась зависимой от Константинополя, чему основной причиной, очевидно, была воля католического правительства Речи Посполитой.

С 1461 года, после начала автокефалии восточно-русских епархий, находившихся в составе Московского государства, митрополиты, имевшие кафедру в Москве, стали именоваться митрополитами Московскими и всея Руси, а митрополиты западной Руси, имевшие резиденции в Новогрудке, Киеве и Вильно, стали именоваться митрополитами Киевскими, Галицкими и всея Руси, поскольку кафедральным городом оставался Киев.

В 1595 году Киевская митрополия заключила унию с Римско-католической церковью, став таким образом католической, и образовав Русскую униатскую церковь, предстоятель которой сохранил за собой титул «Митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси». Униатская церковь, по сущности, католическая, но не православная, хотя и имеет внешние сходства с православной Церковью, существует и до сих пор на Украине.

Подавляющее же большинство населения Украины, по-прежнему, оставалось православным. В 1620 году была восстановлена православная Киевская митрополия, глава которой вновь стал носить титул Митрополита Киевского и всея Руси.

Когда произошло воссоединение русского народа России и Украины (в 1654 г.), то в мае 1686 года Москве удалось добиться согласия от Константинопольского патриарха Дионисия IV на подчинение Киевской митрополии Московскому патриарху. Так произошло воссоединение и русского народа, и Русской Церкви.

Психология кризиса самосознания, сиротство

Две части русского народа, естественно, отличались друг от друга после стольких веков раздельного бытия, и в обычаях, и в языке, так что, хотя обе части народа называли себя издревле русскими, возник соблазн сомневаться в том, что столь внешне различные народы могут называться одним и тем же именем.

Так как, как было описано выше, русский народ воссоединился и в государственном, и в церковном отношении, под эгидой Москвы, а не Киева, то именно западной части русского народа, малороссам, как менее многочисленной, и как подчиненной административно и духовно, было свойственно впадать в этот соблазн, приписывая себе различные самоназвания, периодически, все же, с отчаянием отстаивая право называться русскими, что часто сопряжено было с попытками отнять это право у русских северо-запада, у великороссов.

Так происходит даже до сих пор. В соблазн этот впадают, в основном, люди неверующие, либо отвергнувшие Бога, таковым был и отец Александра Довженко.

Конечно, такой проблемы не существовало бы, если бы в сознании всех малороссиян доминировала вера христианская православная, а не особенности языка или одежды, кухни или обычаев повседневного быта. Сыграло роль и невежество, незнание истории, столь естественное в ту эпоху.

Всему этому духовному провалу способствовало многократное сиротство украинского народа, покинутого сначала природными князьями, перешедшими в католичество в Краков или Варшаву, затем — церковными иерархами, которые стали католиками-униатами, затем — казачьей старшиной, ищущей чинов в Москве и Петербурге, и духовенством, лучших представителей которого забрали на Великороссийские кафедры.

Русский народ на Украине был многажды обезглавлен, и многие потеряли себя, пытаясь самоутвердиться на иных, не духовных основаниях.

Церковь как средство самоутверждения

Самое выгодное средство для самоутверждения, для создания особого народа — не чуб-оселедец, и не бандура, но собственная Украинская церковь, потому что собственная православная Церковь есть явный признак состоявшейся самобытной нации. Но здесь кроется противоречие: Церковь не может быть средством, но только целью. То, что нельзя поступать с ближним как со средством достижения цели, вывел еще Кант в категорическом императиве, а добрые христиане и так всегда понимали, что использовать кого-либо, тем более Бога и Его людей в собственных целях греховно и недопустимо.

Использование источника духовности в целях самоутверждения, — а первичным источником духовности, источником Духа Святого, является Церковь, — может привести только к потере духовности. Ведь даже если мы в целях самоутверждения используем человека, он уходит от нас, как только поймет, что его используют. Что же скажем о Боге?

Стать нацией — цель на ярмарке тщеславия мира сего, потому что для вечного спасения людей эта цель бесполезна.

Напротив, стремление к духовности как раз и ведет к истинному самоутверждению и к становлению нации.

Добрые намерения об автокефалии новому народу

Константинопольский патриарх узрел некую несправедливость в том, что украинскому народу не дают возможности иметь свою национальную Церковь, и он желает эту несправедливость искоренить. Выглядит такое пожелание вполне благим и … демократичным. (Такую же цель на Украине будут преследовать и иные силы, попутно, однако, решая лукавые задачи по окончательному отрыву Украины от России и формированию нового украинского народа)…

Справедливость — это единственный мотив, который мы можем допустить в отношении столь маститого иерарха, ведь иной любой мотив в данном случае был бы использованием Церкви в своих корыстных целях (приобретение паствы, материальных благ, веса в обществе, статуса и проч.), в чем, как может казаться, весьма нуждается Константинопольская патриархия.

Но преследовать эти цели вопреки христианскому учению и нравственности для христиан недопустимо и может привести, напротив, только к полному духовному обнищанию и даже к исчезновению поместной Церкви. Впрочем, возможны вполне и два мотива одновременно, но мотив корыстный настолько недостоин размышлений, что мы его даже рассматривать не будем.

Итак, допускаем только благородные цели.

В глубину: от правила к ситуации

Мы будем говорить здесь о церковных канонических правилах, препятствующих действиям одной православной поместной Церкви (в данном случае Константинопольской) на территории другой (в данном случае Русской), так как об этом и так много сказано, а канонические правила эти крайне просты и опираются на обычную человеческую нравственность, в соответствии с которой в чужом доме не хозяйничают, а именно так поступает константинопольский патриарх, «создавая» новую Украинскую церковь.

Любые правила просты и немногочисленны в сравнении с ситуациями, к которым они прилагаются, но зачастую пишутся они, как свидетельствует народная мудрость, кровью. Но бывают, как известно, из правил и исключения, бывает также, что правила ошибочно прилагаются не к соответствующим ситуациям.

В подобных сомнительных случаях, когда далеко не дилетант идет на явное и намеренное нарушение канонов, да так, что не только дилетанты начинают недоумевать и омневаться в своей компетентности, необходим бывает глубокий анализ, раскрывающий ситуацию и определяющий необходимость соблюдения правил более отчетливо.

Характер взаимоотношений между христианами

Духовная жизнь, жизнь в Боге, не имеет границы между христианами, она живо и искренне интересуется жизнью других Церквей, любопытствует формами служения Богу, которые выработаны другими христианами, их культурными достижениями, искусством, сожалеет о неудачах. Даже в нехристианском разнообразии христианин видит разнообразие цветущее (см. Константин Леонтьев «Византизм и славянство»), и уважает его.

Характер же отношения к братьям во Христе есть притяжение в любви, и только по причине действительного неудобства приходится иметь разные в административном отношении Церкви внутри единой Церкви православной. Эти неудобства возникают по причине затрудненного административного управления, различия языков, истории, традиций и прочих все менее и менее важных вещей, но никогда не по соображениям национальной вражды.

Характер отчуждения и ненависти по отношению к христианам, тем более к таким же по вере, православным, к православной Церкви, напротив, является явным признаком отсутствия любви и жизни в Боге, отсутствия духовной жизни.

Нуждающегося в автокефальной церкви народа на Украине еще не существует

Итак, если бы на Украине уже был сформирован иной народ, резко отличающийся от русского, то тогда, действительно, необходимо было бы даровать этому народу и свою автокефальную Церковь.

Но ныне время для предоставления автокефалии совершенно неудобное: с одной стороны, слишком поздно, так как в основной своей массе русский народ на северо-востоке и юго-западе даже по внешним признакам представляет куда большее единство, чем век или два назад. С другой стороны — слишком рано, так как не по-христиански настроенное меньшинство не сформировалось еще в тот новый народ, который бы действительно, по-настоящему нуждался в своей, не русской Церкви.

Процесс создания новой украинской нации идет, но идет он на основе враждебно настроенного к православной Церкви меньшинства, на основании отчуждения и ненависти, путем отказа от собственной общей истории и культуры с тем народом, от которого это меньшинство желает отпочковаться. Так как ценою создания нового народа является отказ от исторического наследия, от своего фундамента, от корней, то дело это весьма сомнительное.

Еще более сомнений возникает от того, что это желающее быть народом сообщество пытается иметь свою отдельную православную церковь, а все предание православной Церкви проникнуто сознанием единства всех православных народов в одной Церкви, и тем более русского. Этот процесс создания нового украинского народа может еще пойти и в обратную сторону, что зависит, скорее от успехов в политике и экономике, чем от жизни в Духе и истине.

События Майдана меньшинство населения Украины к созданию нового народа простимулировал — обещаниями европейской интеграции ради успеха, комфорта и достатка, а большинство — отпугнул, протрезвил, и направил на единение с Православием и с Русским народом.

Отсюда получается, что Церковь будет дарована людям, которым Она по сути не нужна, как не нужен в сущности тот, кого мы используем для достижения собственных благ, в данном случае — для самоутверждения некоей общностью себя как отдельного народа. Мы можем искренне возмущаться в ответ на подобные обвинения, ведь человеку легко удается обманывать самого себя.

И действительно, если мы кого-то используем в личных целях, этот кто-то нам нужен… Но нужен как средство, но не более того, то есть, по сути не нужен. Дарованная этому сообществу, желающему стать народом, новая церковь будет нужна как законный повод для деятельности по разрушению и искоренению Русской Церкви, от Крещения Руси существующей на Украине. Выходит, что христианская церковь будет создана из ненависти и торжества эгоистического начала, а такого начала у Церкви не бывает. Церковь состоит из поклоняющихся Богу в Духе и истине.

Большинство же всегда останется большинством благодаря богатому культурному прошлому с его наследием. И эти две церкви мирно сосуществовать не смогут, так как одна из них будет представлять собою политическую партию, и, как у всякой партии принято, будет бороться с настоящей Церковью как с политической партией.

Бездуховная партия эта бессознательно отчуждается от Церкви как от духовного организма, и, напротив, стремиться к Ней, как к инструменту в преследовании корыстных целей, так что дарование ей Церкви — метание бисера на попрание, кощунство, так как жизнь бездуховная нуждается не в Церкви как таковой, а в использовании ее в целях комфорта, благополучия, статусности и независимости от Церкви же!

Что делать

После воссоединения русского народа в XVII веке единственный правильный путь заключался бы в том, чтобы формировать свое православное, основанное на просвещении, общество. Как только оказалось, что это общество не формируется, но все схемы для общественного устроения взяты из инославного запада и имеют для православного народа характер отвлеченный и не актуальный, не затрагивающий глубин его жизни, так сразу же появились тенденции к обособлению. В Великой России это была линия Радищева, линия обособления классов с последующей классовой борьбой, а на Украине — линия Шевченко, — линия обособления народа с последующей борьбой за самоутверждение.

Способствовало тому стремление к социальной справедливости, все более и более проявляющееся с XVIII века, и если великоросс видел виновником правящий класс, то малоросс видел виновным москаля, так как правящий класс принадлежал к москалям, даже если это был потомок украинской старшины.

Если за Церковь можно и нужно бороться на основании канонов, то за заблудшее, но агрессивное меньшинство необходимо бороться созиданием справедливого православного государственного устроения.

Автор: кандидат педагогических наук, доцент кафедры теологии РГУ имени Есенина, заведующий кафедрой общенаучных дисциплин Рязанской православной духовной семинарии, протоиерей Александр Добросельский.

Позиция автора может расходиться с позицией редакции.